Из фермерских овощеводческих хозяйств Светлоярского района КФХ В. И. Иванова – одно из крупнейших. И одно из самых стабильных экономически: урожайность – самая высокая.
— Дело даже не столько в огромном опыте Валерия Ивановича, сколько в его незаурядных личностных качествах, — объясняют в райсельхозотделе. – Прежде всего, волевых: ни при каких обстоятельствах (за свою фермерскую жизнь он испытал всякое) не опускает руки. Его чуткости ко всему новому могут позавидовать молодые. Одним из первых, лет пятнадцать назад, начал внедрять капельное орошение. Сейчас овощеводы жалуются на слабую реализацию. Валерий Иванович, уловив эту тенденцию, еще весной начал строить овощехранилище. Что тут говорить: талантливый человек и великий труженик. И его правая рука — сын Сергей под стать отцу…
Однако же разговор с одним из самых успешных фермеров Светлоярского района был не об успехах – о том, что наболело у многих фермеров.
— Я организовал крестьянское хозяйство в 1993 году. Дали мне 30 га – тогда землю давали даже тем, кто ее не знал. Считалось, что сельское хозяйство — дело нехитрое. Горе-фермеры отсеялись. А среди тех, кто командует сельским хозяйством, не нюхавших земли все больше становится.
Когда пошла мода вкладывать капиталы в сельское хозяйство, появился у нас в районе инвестор: акционеры — доктора, кандидаты химических наук «Химпрома». Управляющим поставили моего знакомого. Мужик умный – в Калмыкии в совхозе работал прорабом. Приезжает ко мне: «Лука посадим 60 га…» Посадить, говорю, посадите, а вырастите? Доктора химических наук считают: запросто! Объяснил управляющему, сколько чего надо: семян, гербицидов, гастарбайтеров…
Пришла весна. Я лук сажаю, а он нет. Говорю: «Николай Иванович, поторопись – сроки уходят». Объясняет, что технику ему не дали – техосмотр не прошла. Посадил-таки. Поздно – вместе с луком трава взошла. А полоть некому – гастарбайтеров нет. «Ты хотя бы, — советую, — гербицидом обработай». Нет у него гербицида. И денег нет – за ними нужно к акционерам обращаться. Пока обращался, пока они решали, пока перечисляли, трава выросла такая, что ее кетмень не брал – топором подрубать пришлось. И дальше ездил согласовывать с акционерами расходы на каждую операцию. Так они шесть лет проработали: закопали в землю 170 млн руб…
Почему я об этом рассказываю? Потому что в руководстве Минсельхоза такие же доктора сидят – юридических, экономических и прочих наук, менеджеры… Отсюда проблемы нашего сельского хозяйства.
Рынок в России как был, так и остается диким. Все идет через перекупщиков. Их маржа – неполученные доходы сельхозпроизводителей. А для населения из-за них цены на продукты выше, чем могли бы быть. Что правительству нужно для того, чтобы навести порядок? Понимание механизмов рынка и воля. Не видим мы ни одного ни другого.
Реализация сейчас никакая, потому что овощи на хранение не закладывают. В прошлом году «погорели»: закладывали, надеясь, что цена поднимется. А она не поднялась. В этом году решили: пусть крестьяне сами хранят и затраты на этом несут. Нам деваться некуда. Одно овощехранилище у меня свое – купил, когда совхоз развалился, утеплил. Второе взял в аренду. Сейчас третье строю. У кого нет хранилищ и денег, чтобы их построить (а таких много), – беда. Никто им не поможет.
Труд гастарбайтеров обходится все дороже: проезд туда и обратно, сдача экзаменов, медкомиссия, лицензия, медицинская страховка, налоги, питание – все мы оплачиваем. В итоге один рабочий обходится в 25-30 тыс. руб. в месяц. Мы бы рады на эти деньги брать местных. Но где они? В селах трудоспособного населения все меньше: люди разъехались по городам. А те, кто остался, лучше на биржу труда пойдут. Уговоришь в поле выйти: два-три дня до первой зарплаты поработает – и запил. Пока все не пропьет, не появится. На заводе станок подождет. Поле не ждет.
Все, кроме нашей продукции, растет в цене – семена, солярка, запчасти, гербициды… Капельная трубка вдвое подорожала. К импортной технике не подступишься. Умных людей, которые знают, что и как надо делать, у нас много. В Ставрополе мой знакомый арендовал цех, купил оборудование, собрал профессионалов и стал выпускать луковые ботворезки, копалки, комбайны, погрузчики. Сеялку делает – за границей нет такой. Чтобы на поток поставить производство, нужна помощь. А ее нет. Обращался в Минсельхоз – без результата. Чиновников, похоже, устраивает, что мы все покупаем импортное: комбайны, сеялки, копалки… Своего ничего нет, кроме сеялок. Но они непригодные. «Агрикола», итальянская сеялка, у меня пять работает. Пора менять. Мне предлагают французскую. Самая дешевая стоит 3 млн руб. Нет у меня таких денег.
— Как это: одно из самых крупных и успешных хозяйств района не может обновлять технику?
— Я 23 года фермерствую, а состояния не нажил. Все, что зарабатываю, вкладываю в землю. Весной вложился в строительство склада. Сейчас гастарбайтеров отправил, все им выплатив. Продукция лежит. Кредиты дорогие. И получить их непросто. Пытался как-то взять кредит на приобретение холодильного оборудования для фуры. Собрав документы, приезжаю в банк. Симпатичная женщина, посмотрев, улыбнулась: «Все у вас в порядке — кредитная история, залоговая база…» И все равно отказали – нашли повод. А работавший у меня водитель без залоговой базы и кредитной истории получил 2,6 млн руб. Надо мной тогда подшучивали: «Ты будто с Луны свалился. Не знаешь, что самая безотказная кредитная история – откат?» И знать не хочу. Не моя это тема: я откаты не давал. И давать не собираюсь.
Чтобы получить субсидию, я должен, бросив все, бегать, собирать документы. Приезжаешь – получаешь фигу. Был бы человек, а повод отказать ему всегда найдется. И вот еще: времени, чтобы представить документы, дают три дня. А если фермер в отъезде? А если в больницу попал? Однажды у меня вроде бы все сложилось. И сорвалось: откуда-то взялась задолженность по налогам — 78 руб. Стал разбираться – оказалось, что у налоговой произошел сбой в программе. Взял справку, что долга нет, и — в сельхозкомитет. Там сказали, что поезд ушел, опоздал я. В налоговой передо мной извинились, да что с того — 280 тыс. руб. субсидии я потерял. А деньги край как нужны были. Мне советовали в суд подать на возмещение ущерба. Может, и стоило бы. Но мне судиться некогда, работать надо.
А было и такое. Собрал документы на какую-то субсидию. В облсельхозкомитете проверили: все нормально. Отправили в Минсельхоз. А там забраковали, потому что вместо ксерокопии одного документа я представил оригинал.
Вот еще парадокс. На земле, которую мне выделили в пожизненное наследуемое владение, построил дом. Пытался оформить – говорят, нельзя, потому что земля сельхозназначения. В образцово-показательной для чиновников Америке фермеры не в городах живут, а на своей земле. Почему, спрашиваю, мне нельзя? Руками разводят: у нас не положено.
— Как вы это выдерживаете, что чувствуете?
— Уже ничего, привык. Когда находишься в дурдоме, чтобы самому с ума не сойти, надо принимать все, что происходит вокруг, как должное. У каждого фермера десятки таких случаев. Ну и что нам делать – кричать, митинговать, вешаться? Не наш это формат, нам работать надо. И будем работать, надеясь, что все перемелется. Нам отступать некуда: за нами — наши дети и внуки. За нами – Россия…
Раиса Мотузова