«Снимая бой, забываю границы допустимого риска»
Кинооператор Валентин Орлянкин запечатлел сражающийся Сталинград
«Моя милая… Теперь, как никогда, надо бороться и с трудностями в жизни, и с унынием в настроении. Жить, честно трудиться для победы и ждать так же честно – вот наш путь к нашему счастью…»
Это слова из письма, отправленного фронтовым кинооператором Валентином Орлянкиным любимой жене Александре из сражающегося Сталинграда. Сегодня его пронизанные любовью и верой в Победу послания, написанные на пожелтевших от времени листках, хранятся в фондах музея-заповедника «Сталинградская битва». А у нас есть возможность лучше узнать, о чем думали жители и защитники заснеженного Сталинграда на рубеже 1943 года, о чем мечтали, как любили и каким путем шли к общему счастью – мирной жизни после Победы.
«Ты должна это увидеть!»
Кинооператор Валентин Орлянкин прибыл в Сталинград летом 1942 года. В день варварской бомбардировки города фашистской авиацией он запечатлел на пленку пожары и бедствия мирных жителей. «Я снял исключительной силы обвинительный акт против немецких фашистов… Я показал, как беззащитные женщины, дети и старики, оставшиеся без крова, проклинают Гитлера. И, наконец, еще тот вихрь металла, которым отплатили наши зенитчики этим налетчикам. Я сам, находясь в центре этих пожаров, этих бомбежек и свистящих осколков, незаметно для себя во время киносъемки помогал тушить горящие дома и оказывал помощь пострадавшим…. Ты должна увидеть этот материал!» – писал кинооператор в письме той, которая ждала его дома – своей любимой жене Шурочке…
…Они познакомились в мирном 1936 году на Северном Кавказе, куда Валентин поехал снимать дипломную работу после окончания ВГИКа. В альпинистском лагере молодой кинооператор встретился с голубоглазой девушкой Сашей. Чтобы обратить на себя внимание красавицы-блондинки, Валентин прошел альпинистскую подготовку и покорял горные вершины в одной связке с Александрой. Он посвящал ей стихи и признавался в любви, пока, наконец, сердце альпинистки не дрогнуло, и девушка согласилась стать его женой. В своих письмах из Сталинграда Валентин нежно называл ее «милочка моя», «мой Шурик».
Зима в 62-й армии
«Весь месяц я снимал в этой знаменитой армии, о какой сам Сталин сказал, что она – лучшая наша армия. Я счастлив, что оставлю для истории кинодокументы большой силы. Это не проходит незаметным. Получаю хорошие письма из Москвы о моих удачных снимках. Генералы этой армии, у которых я сейчас живу, также довольны моей работой. Товарищи подчас восхищаются. Не скрою, мне все это очень приятно. Это дает новые силы…»
Так Валентин Орлянкин отзывается о своей работе в знаменитой 62-й армии генерала Василия Ивановича Чуйкова. Со своей кинокамерой «Аймо» он посетил множество боевых подразделений. Воспоминания о том, как фронтовой кинооператор впервые оказался в расположении 13-й гвардейской стрелковой дивизии, защищавшей узкую кромку волжского берега в центре Сталинграда, вошли в мемуары ее командующего Александра Родимцева.
«Мальчуган в одежде с чужого плеча»
«Однажды у нас на передовой появился молодой человек в гражданском, обвешанный, как игрушками, фото- и киноаппаратами и разными принадлежностями к ним.
– Валентин Орлянкин, кинооператор, – отрекомендовался он, протянув мне командировочное удостоверение.
Посовещавшись, я направил Орлянкина к командиру отдельного пулеметного батальона майору Харитонову. Этот батальон накануне успешно отразил четыре атаки врага, который в районе пивзавода попытался было прорваться к Волге. Там было кого и что заснять.
Конечно, Орлянкина следовало послать на передний край в военной форме, но все комплекты обмундирования, какие только нашли в каптерке, оказались на два роста больше требуемого. Однако перешивать было некогда, да и некому, и Валентин надел то, что нашлось. Щупленький, в непомерно просторной шинели и шапке, он казался мальчуганом в одежде с чужого плеча…»
По оператору били из орудий
Однако этот «мальчуган» демонстрировал чудеса храбрости. Вот как писал о работе Орлянкина Родимцев:
«…Ранним утром нас взбудоражила вражеская артиллерия, яростно бившая по изрядно разрушенному дому. Над густыми клубами пыли от разрывов снарядов и мин, над крышей здания гордо развевалось алое знамя. «Что там происходит? – спросил я Харитонова. – Гитлеровцы увидели знамя и обнаружили на пятом этаже кинооператора. Бьют по ним из орудий и минометов…» Однако сбить знамя и уничтожить кинооператора гитлеровцам не удалось. Когда канонада ненадолго стихла, сквозь оседавшую пыль и дым было видно, как с чердака по лестнице спускаются Коцаренко с автоматом и Орлянкин с кинокамерой, поблескивающей стеклами и никелем, футлярами и коробками на груди.
Заметив их, гитлеровцы снова открыли ураганный огонь. На этот раз они стреляли до тех пор, пока стены дома не запестрели сплошными пробоинами. Трудно было представить себе, чтобы там, где не выдерживал кирпич и железобетон, могли уцелеть люди. Но едва стих огонь, как в подвалах, пулеметных гнездах и развалинах раздалось «ура!»: это бойцы приветствовали своего комиссара и кинооператора, спустившихся на нижний, безопасный этаж…»
«Помирать нам рановато!»
«Иногда, снимая бой, я забываю границы допустимого риска, – признается жене и сам Орлянкин. – По мне уже стреляли и снайперы (когда снимал захват одного дома), меня прижимал к земле и пулеметчик, когда снимал героев Волжской переправы…»
А однажды Орлянкин оказался на волосок от смерти, снимая атаку на ходу из танка.
«Я сел в танк, который шел на подавление вражеского дзота. Удар танка в дом (дзот был под домом) был настолько сильным, что бревна повернули башню с пушкой, и меня внутри танка так придавило рычагом стреляющего механизма, что я перестал дышать, потерял сознание и очнулся уже, когда вынесли из танка. Меня, считая уже мертвым, оператор Кричевский (снимавший со мной) снял на «Аймо». Пролежал несколько дней… Но все хорошо обошлось…. Я видел потом искреннее волнение и танкистов, и командования армии. Я не знал, что моя жизнь всем им небезразлична. И это обязывает меня еще с большей энергией и смелостью работать…»
Новогодний подарок — скрипка
В расположении 13-й гвардейской стрелковой дивизии генерала Родимцева Валентин Орлянкин встречал новый 1943 год. И хотя кинооператору предлагали остаться праздновать в блиндаже у командования, он предпочел отправиться к своим товарищам-пулеметчикам на передовую.
«Фрицы были в домах рядом, в 40-60 метрах. Ровно в 12 часов они, очевидно испугавшись нашего салюта (была открыта ураганная канонада нашей левобережной артиллерии), открыли огонь по нашим блиндажам. И мы приняли участие в ответном огне. Я стрелял из пулемета, затем, когда кончилась лента, из автомата…»
В новогоднюю ночь фронтовой кинооператор получил от бойцов в Сталинграде необычный подарок.
«Мой лучший окопный друг-лейтенант подарил мне свою скрипку. Подарок мне очень дорог. Привезу его к тебе», – сообщил он в письме своей любимой.
Трудно поверить, но этот хрупкий музыкальный инструмент из разрушенного Сталинграда, подаренный фронтовому кинооператору в промежутке между боями, среди разрывов мин и снарядов, сохранился. Сейчас эту скрипку с надписью «Кинооператору В. Орлянкину с передовой 13-й гвардейской стрелковой дивизии от лейтенанта Линника. Сталинград. 31.12.42 г.» можно увидеть в музее-панораме «Сталинградская битва».
С верой в Победу и счастье
«Моя милая, сегодня первый день нового года. Что он нам принесет?» – рассуждал Орлянкин в письме, написанном 1 января 1943 года. Тогда он еще не знал, что ровно через месяц битва в Сталинграде закончится капитуляцией вражеской группировки, и орудия на левом берегу Волги будут давать уже не новогодний, а победный салют. Что бесконечные перестрелки закончатся, а немцы будут массово сдаваться в плен. Но предчувствие скорой радости уже жило в войсках, и сталинградцы, встречая 43-й, осторожно заглядывали в будущее.
«Помимо победы хочется, чтобы он нам принес счастья, такого долгожданного и желанного, – писал жене Орлянкин. – Хочется верить и в то, и в другое. И так будет…»
Так и случилось. В 1943 году вышел фильм «Сталинград», куда вошли снятые Валентином Орлянкиным кадры. Позже кинооператор работал на 1-м Белорусском, 1-м и 4-м Украинских фронтах. Запечатлел воздушный бой, которым руководил знаменитый летчик-ас Александр Иванович Покрышкин. Со своей любимой Шурочкой они прожили долгую и счастливую жизнь, воспитывали детей, нянчили внуков.
Известный кинооператор Орлянкин ушел из жизни в 1999 году, а спустя несколько месяцев за Валентином последовала и его жена Шура. Но снятые им кадры не теряют своей ценности, напротив, с каждым годом их значение растет. Они – свидетельство подвига наших солдат, а также их бесконечной веры в Победу и счастливое мирное будущее для себя и своих любимых.
Елена Бобылева,
заведующая информационно-издательским отделом музея-заповедника «Сталинградская битва»