В КФХ Башкирова Новоаннинского района нашей области пашни – 1400 га. А культура земледелия – дай бог иным крупным хозяйствам. Урожайность зерновых и масличных – на уровне средней районной и чуть выше.
— Стараемся не экономить на технологиях – внедряем новые, покупаем технику, средства защиты, — объясняет глава хозяйства.
Рядом с крытым током заложен яблоневый сад – 50 саженцев высадили. По периметру базы — 40 сосенок и 40 березок. Вместо бурьяна летом территорию покрывает ковер можжевельника. Здесь же банька — с парилкой, небольшим бассейном, полы с подогревом. А летом можно освежиться под душем.
— Создаем свой микроклимат, чтобы людям легко дышалось, — объясняет Сергей Федорович.
Надо полагать, поэтому у Башкирова нет проблемы с профессиональными кадрами. «На каждого, — говорит, — я могу положиться»…
— Очень мне нравится байка о том, как крестьянин собрался помирать, — говорит Сергей Башкиров, глава КФХ. — Сколотил и обстругал гроб. Примерил, растянувшись в нем. Встал. И – пошел сеять рожь. Очень точно.
Скажем честно: в России сельское хозяйство как реальный сектор экономики выжило исключительно благодаря самоотверженности крестьян. За двадцать лет благоприятных для нашего сельского хозяйства годов было – раз-два и обчелся. После каждого очередного потрясения засухами, гибелью озимых, ценовыми обвалами, многие говорили: «Сворачиваюсь – хватит гробиться!» Весной пригреет землю солнце – снова выходили в поле. В этом году впервые за много лет климатические условия сложились благоприятные.
О том, что дальше, ни слова. На уровне государственных структур – никаких прогнозов. А на местах перспектива выглядит удручающе. Работая в сельском хозяйстве 28 лет, я не помню такого минимального запаса влаги. Причем не только у нас, в других областях — Воронежской, Ростовской… Если весной не будет хороших дождей, очень сложная обстановка будет со всеми культурами – масличными, кукурузой…
Возникает вопрос: есть ли в России резервный фонд зерна на случай неурожая в будущем году? Не только продовольственного, но и для поддержки животноводства, который может понадобиться даже не для развития – сохранения того поголовья, которое есть. Не слышно, чтобы на государственном уровне заморачивались этим вопросом. Между тем под разговоры об импортозамещении озимая пшеница уплывает, Китай строит на границе терминалы, чтобы поставлять нам продовольствие. Индия готовится поставлять буйволятину, Латинская Америка – говядину…
Найдется ли ниша для отечественной буренки, которая по определению ввиду климатических условий не может конкурировать с бразильской? Это зависит от того, как к ней отнесутся государственные чиновники. На словах они относятся хорошо: много говорят о том, что ее надо поддерживать, строить современные коровники и т. д. Для этого нужно увеличить ассигнования на село. С чего, когда в федеральном бюджете на его поддержку заложено около 1%? Причем в 2015 году в денежном выражении село получит меньше, чем в 2014-м. В странах Евросоюза сельхозпроизводители на гектар получают минимум 300 евро. Мы – максимум 300 рублей. Отсюда и конкурентоспособность, и уровень развития.
Без серьезных финансовых вложений разговоры о развитии сельского хозяйства – пустые декларации. Уходит время, когда падение производства худо-бедно возмещали ЛПХ. Поколение, которое было согласно работать за минимальные деньги, уходит. Новое не хочет за копейки выращивать мясо и производить молоко.
Думаю, во власти государства не субсидиями крестьян тешить, а реально снизить для них банковские кредитные ставки. А заодно разобраться, почему оптовые цены на продовольствие выросли на 5%, а розничные на 30% – куда уходит разница? Что для этого нужно, кроме политической воли? Чтобы в ведомствах сидели не «свои люди», а профессионалы, знающие сельское хозяйство не понаслышке.
На региональном уровне с приходом нового губернатора у нас появилась надежда на здравый смысл. Но возможности региона в ситуации, в которую ее загнали предыдущие власти, ограничены. Ждем, когда федеральные власти от слов перейдут к делу.