На днях премьер Медведев признался в том, что наше эмбарго на ввоз вражеских продуктов это, конечно, хорошо, но мяса в стране все же не хватает. Лучшие государственные умы уже бьются над вопросом, как доставить на стол среднестатистического россиянина нужное количество протеинов. Найденные ими решения одно чудеснее другого.
Для начала предполагается задействовать внутренние резервы. Их нашли на Крайнем Севере, воспетом когда-то чукотской поп-звездой Кола Бельды. Именно он твердил в одном из хитов «а олени лучше!», и, кажется, мы начали понимать всю мудрость этой мысли. В нынешнем году чукчи намерены сразу на шестьдесят процентов повысить забой северного оленя, как одомашненного, так и дикого. Так они хотят компенсировать отсутствие в рационе «ножек Буша», которые, как выяснилось, поставлялись в северные и дальневосточные регионы в объемах даже больших, чем в среднем по России.
Этот почин намерены поддержать и якуты, но у них помимо оленя в рукаве припрятан секретный козырь – мясное коневодство. Оказывается, в республике Саха издревле разводят лошадей специальных пород. Мы все знаем, на какие логистические фокусы способна отечественная торговля, поэтому не удивлюсь, если якутская конина вдруг начнет попадать в говяжью тушенку саратовского или тверского производства.
Еще один путь решения проблемы – закупки у новых торговых братьев, то есть в странах «третьего мира». Так, на днях Россельхознадзор разрешил ввоз в страну свежезамороженного мяса филиппинского крокодила. Как утверждают государственные СМИ, бросившиеся наперебой нахваливать экзотический продукт, его вкус схож с куриным, а в Норвегии сосиска из речной гадины стоит $6,6 (другой вопрос, кто её покупает). Но главный плюс крокодилятины вовсе не в этом. Оказывается, организм Тотоши и Кокоши содержит натуральный антибиотик, вследствие чего эта деликатесная хрень практически не болеет. И вот тут-то перед нашими животноводами открываются блестящие перспективы.
Как известно, последние вспышки АЧС у многих отбили охоту заниматься свиноводством. Конечно, государство платит за уничтоженное поголовье компенсацию, но её получение сопряжено с побочными рисками, просчитать которые невозможно. Во-первых, если село попало в карантинную зону, ты не продашь и кролика – а это уже дополнительные финансовые потери, которые никто не возместит. Во-вторых, поведение бригад, производящих «свинскую» зачистку, порой напоминает замашки ребят, которые в 43-м приходили к русскому крестьянину за «куркой, млеком и яйками». Например, в Нижегородской области такая команда сожгла вместе со свинарником еще и полную конюшню лошадей, заодно перестреляв собак. Так вот, на месте нашего крестьянства я бы бросила хрюшек, и перешла на разведение крокодилов. А что? АЧС эти твари не болеют, а случись чего, сами смогут за себя постоять (заодно и поедят). Выгодное дело!
Скажем больше, в прессе уже появились робкие намеки на грядущие закупки мяса питонов и игуан – из Южной Америки и Китая соответственно. Особо впечатлительных граждан может стошнить от одной мысли, что кто-то это ест, но я бы не была столь категорична. В конце концов, все мы уже давно потребляем пищевую экзотику, даже не подозревая об этом. Например, австралийские СМИ бьют сейчас в набат по поводу отказа России закупать мясо кенгуру, которое годами шло в колбасные изделия (что, кстати, подтверждают представители Россельхознадзора). Скажем, газета The West Australian пишет о том, что на наш рынок приходилось 70% экспорта этого продукта и что «российский запрет может привести к нарушению экосистемы, а также угрожает всему скотоводству».
Так что давайте отбросим стереотипы и откроем для себя сокровищницу мировой пищевой культуры. В Сингапуре деликатесом считаются кузнечики, в Перу – жареные морские свинки, в братской Северной Корее, с которой мы только что перешли на рублевые расчеты, вообще едят собак и живых осьминогов. Всё лучше, чем травиться европейской говядиной.