Любовь рождалась в строчках с фронта
Два года танкист и врач писали друг другу, приближая Победу и счастье
«И когда в Костино сердце летела стрела Амура, он не был защищен броней своего танка…», — этими строками письма, которое хранится сегодня в музее-заповеднике «Сталинградская битва», раненый танкист признавался в любви своему врачу. Шел второй год Великой Отечественной войны, и до смерти им обоим было гораздо ближе, чем до счастья…
Первая встреча
Они познакомились в госпитале весной 1943-го. У Константина Растопчина за плечами уже был Сталинград, где его 133-я танковая бригада два месяца вела изматывающие оборонительные бои на юге города. А еще сражение под Орлом, где он первым кинулся в контратаку, увлекая за собой весь взвод, получил тяжелое ранение, но не ушел с поля боя. За этот подвиг он был представлен к ордену Красной Звезды и еще долго потом валялся по больничным койкам в госпиталях. В одном из них Константин и встретился с девушкой Таней. Конечно, тогда он называл ее Татьяной, даже, возможно, Татьяной Яковлевной. Да разве и могло быть иначе, ведь она была врачом, а он пациентом.
Но видимо, искра все же пробежала между ними, поскольку после выписки танкиста из госпиталя их общение продолжилось в письмах.
Для молодого человека доктор Смирнова стала олицетворением настоящей женщины – хрупкой и беззащитной, но в тоже время стойкой и сильной.
«У меня в глазах Татьяна, стоящая за столом, на котором лежит офицер с проломленной головой, Татьяна, отдающая приказания из окна или у койки полусумасшедшего солдата…», – признавался Константин ей в письмах с фронта.
«Мы друзья, и этого достаточно…»
Да, танкист полюбил. Влюбился до беспамятства, но безнадежно – чувство его не было взаимным. Серьезная и рассудительная доктор Татьяна не хотела торопить события. Она понимала, что воину на фронте требуется поддержка и, как могла, стремилась дать своему бывшему пациенту хоть немного человеческого тепла. Быть может, даже в терапевтических целях.
«Я посылаю тебе все время хорошие письма, но совсем не для того, чтобы ты возомнил о себе много, а для того только, чтобы ты знал, что ты не один, что о тебе думают, заботятся, ждут часа встречи и всегда готовы помочь тебе всеми возможными средствами…», – писала она Константину.
Но тот не терял надежды:
«Большое спасибо за признание в том, что ко мне ты относишься как к другу. Иного я от тебя не ждал и не надеялся на большее. Спасибо! Но я знаю, что большая дружба живет рядом с чем-то другим… Не буду останавливаться на данном вопросе. Мы друзья. И этого пока вполне достаточно…»
Для танкиста Константина Растопчина доктор Татьяна, действительно, стала близким и добрым другом – человеком, с которым можно поделиться мыслями и надеждами:
«Слова любви услышать – дело не хитрое. Но хотелось бы услышать эти слова от той, которую сам любишь. Услышу ли я? Не знаешь? Маленькие ручонки и детский лепет – моя давнишняя мечта…»
Письма с фронта
О чем писали солдаты с фронта своим единственным? Рассказывали о подвигах, которые тогда казались обыденностью:
«Ночью подъехал к противотанковому рву через который был сожжен мост. Быстро устроил переправу. Ночевал под воздействием противника, в машине с закрытыми люками… потерял одного члена своего экипажа (ранил автоматчик) и был сам слегка тронут по левому боку. В госпиталь не пошел. Подумаешь! Парою ребер стало меньше… Меня…уложили в санитарную машину… Гоню врача за передовыми танками и вместе с ними врываюсь в Таллин 22 сентября…Таллин наш!».
Удивительно, но среди ужасов войны люди не теряли чувства прекрасного и многие письма Константина Растопчина к Татьяне буквально проникнуты поэзией:
«Вчера и сегодня по утрам на лужах блестит серебром ледок. Березы потеряли наряд и, не стыдясь наготы, стоят под небом, явствуя собой преддверие зимы. Дубы еще крепятся, но и их дернула позолота. Рябина налилась кровью. Трава имеет болезненную яркость. По ночам небо высокое, черное, увешено крупной вязью звезд. Холодно…».
А потом снова: «За слезы матерей, муки жен, невест, сестер наших, за кровь детей истерзанных фашистскими псами из Пруссии…пусть не просит пощады враг! Ему нет пощады!…»
«Перечитал и не могу поверить!»
Переписка танкиста и врача продолжалась около года. Наконец, одно из писем Татьяна закончила словом: «Целую!». Радости Кости не было предела.
Но в конце 1944-го письма от Татьяны вдруг стали приходить реже. И вдруг известие: доктор Смирнова выходит замуж: «…моя свобода окончилась и, наверное, на всю жизнь».
«Прочитал, перечитал, опять прочитал. Покурил, еще раз прочитал. И все не могу поверить… Нет! Это неправда!!! Таня! Скажи, что это неправда?!..» – умолял ее в ответном письме Константин и просил остаться хотя бы друзьями. – «Я предлагаю… свою дружбу при наличии любых условий и без всяких оговорок. Коль не достоин большего, и этому буду очень рад… Ты дорога мне, как человек, которому я многим обязан и которого я ЛЮБЛЮ! Надеюсь, что перемена твоей жизни, не помешает…писать Косте».
«Мы победили! Таня, будь моей женой!»
Весна 1945-го застала Татьяну в Польше, Константин снова лежал в госпитале после очередного ранения, теперь в Ленинграде. Их переписка не прерывалась. Но теперь в душевной поддержке нуждалась Татьяна: после тяжелого ранения скончался ее супруг. И Константин в письмах, как мог, пытался подставить любимой плечо: «Знай, что в своем горе ты не одинока, знай, что у тебя есть большой друг, который отдаст все, самое дорогое, для тебя, для твоего счастья…»
А в День Победы Константин сделал Татьяне предложение. Все также – по почте: «Поздравляю с праздником Победы!!! Вот она заря пленительного счастья, вот он желанный день, вот она надежда и чаяния всего человечества, вот он праздник на нашей большой Советской улице!!! Слезы радости застилают глаза….Мы победили… Таня! Пусть этот день, будет и моим, и твоим личным праздником. В этот день мне хочется крикнуть во весь голос, что у меня есть лучшая из лучших, подруга на войне, подруга на все мое …будущее. Таня! Будь моей женой!» Но их счастье было еще не близко.
Мечты сбылись после войны
Свой боевой путь гвардии старший лейтенант Константин Михайлович Растопчин завершил в Германии в мае 1946 года. Капитан медслужбы Татьяна Яковлевна Смирнова демобилизовалась в сентябре 1946-го.
Нежные слова танкиста все же сумели растопить сердце врача. В фондах музея-заповедника «Сталинградская битва» хранится письмо, где Татьяна, наконец, обращается к Константину: «…ты – судьба моя, жизнь моя, все мои надежды и мечтанья… возьми мое сердце и береги его, храни и люби…».
Они поженились в 1947 году и жили в городе Котельниково.
«Счастливым могу назвать только в том случае, если исполнится заветная мечта. Ее суть – после шторма, пристать к тихой пристани, встретить ту, 
которая вынашивалась в сердце во время бури и уйти с ней далеко-далеко, отдавшись единому порыву истосковавшихся душ», – писал Константин Татьяне с фронта, и мечты его сбылись после войны.
Любовь сильнее смерти
Константин и Татьяна прожили вместе долгую и счастливую жизнь. Он работал в с детьми, она лечила людей. В браке у них родились двое детей – Наталья и Владимир.
Константин Михайлович ушел из жизни в 1980 году. Татьяны Яковлевны не стало в 1993-м. В августе 2012 года в музей-заповедник «Сталинградская битва» родственниками были переданы документы, фотографии и письма семьи Растопчиных.
«Недавно я узнал, что если кого ждут и любят по-настоящему, тому все нипочем, того не коснется смерть», – писал Константин Татьяне. Их фронтовая любовь, действительно, оказалась сильнее смерти. Спустя 70 лет после Великой Победы мы можем перечитать эти письма и в очередной раз удивиться силе слова и чувств двух обычных людей, защитивших Родину от врага и нашедших свою любовь.
Елена Бобылева, заведущий информационно-издательским отделом музея-заповедника «Сталинградская битва»
