Декабристская линия в его трактовке связана с Татьяной
В это воскресенье в 15.00 в Волгоградской областной библиотеке им. М. Горького состоится вторая лекция доцента ВолГУ Сергея Калашникова из цикла «Метасюжеты русской литературы XIX века» в рамках просветительского проекта «Литера-TERRA». Называться она будет «Свободный роман, или Чем закончился «Евгений Онегин». «ИНТЕР» публикует развернутый анонс того, что будет рассказано на лекции.
— Сергей Борисович, итак, следующая ваша лекция будет посвящена бессмертному роману в стихах Александра Пушкина?
— Как сказано в анонсе, мы сконцентрируемся на финале этого произведения, но, прежде чем рассмотреть окончание, надо разобраться с тем, что происходит в самой книге. Дело в том, что споры о том, открытый финал у этого романа или Пушкин поставил в нем жирную точку, ведутся до сих пор. Все зависит от того, в какой, скажем так, смысловой парадигме, его рассматривать. Потому что если мы даже бегло пробежимся по самым различным интерпретациям и истолкованиям этого произведения, выяснится, что только в ХХ веке их было не меньше восьми. Начиная от социологического подхода, где финал трактуется как своеобразный символ упадка дворянской культуры, символ бездетности Онегина и невозможности продолжения своего рода, вплоть до интерпретаций 90-х годов прошлого века, где, скажем, «Евгений Онегин» рассматривается как главный христианский текст русской литературы. В зависимости от таких истолкований, конечно, финал романа понимается по-разному.
Я же в своей лекции попытаюсь рассмотреть финал и реконструировать дальнейший возможный сюжет этого произведения исходя из тех внутренних смыслов, которые заложены в текст романа самим автором. «Евгений Онегин» писался Пушкиным дольше всех остальных его книг: 7 лет 4 месяца и 19 дней. Это уже сам по себе немаловажный факт. Если автор с точностью до дня вычислил, сколько он работал, наверное, он придавал большое значение данному произведению. И у Пушкина на разных стадиях написания романа имелись разные варианты его продолжения и окончания, по большому счету, он сам спровоцировал, прежде всего в литературной среде своего времени, это ожидание продолжения романа. Потом не надо забывать, что у нас есть главы, которые не вошли в окончательный текст романа, но написаны все-таки были. Вероятно, изначально предполагалось их туда включить. Во-первых, это глава о путешествии Онегина… Она обычно публикуется в приложении как 9 глава, хотя по плану автора должна была располагаться между нынешними седьмой и восьмой. Кроме того, есть так называемая «десятая» глава, в которой имеется 17 неполных строф, представляющих собой дневниковые записи. Однако непонятно, от чьего лица они написаны: главного героя романа или же лирического героя самого автора? Там описывается история России, начиная с государственного переворота марта 1801 года, война 1812 года, создание тайных обществ, их первые заседания. В общем и целом декабристская тематика в «Евгении Онегине» так или иначе заявлена. Эта дневниковая глава, которую, по признанию самого Александра Сергеевича, он уничтожил 19 октября 1830 года во вемя первой Болдинской осени, не дает исследователям покоя и заставляет осуществлять интерпретацию произведения именно в декабристском ключе.
— Но, на ваш взгляд, этот мотив заложен у самого автора, или, как в случае с «Горем от ума», появился в результате недостатка информации, не совсем грамотных исследований и позднейших напластований?
— Нет, эта линия проведена самими Пушкиным. Другое дело, повторюсь, что, исходя из сюжета романа, невозможно определить, кому данные дневниковые записи должны были принадлежать. Вот в 60-70-е годы ХХ столетия эти главы приписывали Онегину. Якобы он путешествует и ведет свой дневник. Действительно, в главе «Путешествие» есть упоминание, что он посещал Одессу, был на заседании Южного тайного общества, встречался с декабристами и даже с самим Пушкиным. А основное действие романа заканчивается в марте 1825 года: именно тогда происходит финальное объяснение между Онегиным и Татьяной. То есть до восстания декабристов остается всего каких-нибудь девять месяцев. Возможно, именно поэтому возникла эта советская устойчивая традиция связывать с будущим декабризмом именно Онегина. Проблема в том, что образ Онегина, его внутренняя логика никак не вяжутся с декабристским движением. Ведь Онегин — это человек, который никогда и ничем ради кого-либо или чего-либо не жертвовал, и, если уж быть до конца честным, героического в его натуре чрезвычайно мало. Нам известны психологические портреты декабристов, и Онегин, конечно, на них нисколько не походит. Тогда возникает закономерный вопрос: с кем именно эта декабристская линия может быть связана?
— Неужели с Татьяной?
— Да.
— На лекции, посвященной Грибоедову, мы выяснили, что на самом деле горе от ума было у Софьи, тут декабристская линия оказывается связана с Татьяной…
— Получается, что так. Вами подмечена весьма интересная закономерность, о которой мы тоже будем говорить на лекции. На примере двух рассмотренных произведений становится ясной одна характерная особенность русской литературы ХIХ века. Я думаю, что в дальнейшем мы продолжим накапливать материал, подтверждающий эту идею. Мысль состоит в том, что на уровне текста главным действующим лицом является мужчина, но на уровне подтекста ведущая роль в произведении принадлежит женщине.
В «Евгении Онегине» очень интересный ракурс возможного продолжения романа связан именно с Татьяной. Точнее, не с самой Татьяной, а с ее мужем. Нам известно, что ее супруг — важный генерал. С другой стороны, это человек достаточно молодой. Судя по 8 главе, они с Онегиным приятели, родственники, они вместе провели юность. Значит, генерал не может быть намного старше Онегина, а последнему в 8 главе 30 лет.
Здесь нам важно совместить несколько планов в истолковании произведения. Одним из наиболее вероятных прототипов Татьяны является Мария Николаевна Раевская. Это женщина, в которую Пушкин был влюблен в начальный период южной ссылки в 1820 году, дочь генерала Раевского. А мужем Марии Раевской был Сергей Григорьевич Волконский. Это единственный декабрист, который к моменту восстания был действующим генералом. Татьяна говорит про своего супруга, что он «в сраженьях изувечен». Действительно, на теле Сергея Волконского имелось 52 шрама, ведь он принимал участие практически во всех кампаниях десятилетия наполеоновских войн, начиная с 1805-го и заканчивая 1815 годом. В дальнейшем он пострадал за свои убеждения и был сослан в Сибирь, находился в Читинском остроге, а жена последовала за ним.
В данном контексте очень интересно попытаться проанализировать сон Татьяны. Во всяком случае — первую его часть, о медведе и о том, как он переправляет героиню через ручей, как валит таежные леса, расчищая ей дорогу. Пушкин ссылается на сонник Мартына Задеки, очень популярный в то время, и предлагает любознательному читателю самому расшифровать образы этого сна. Если мы к нему обратимся, то у нас получится, что медведь — это и есть муж Татьяны, который помогает ей идти по лесу, лес — это символ суровой жизни, полной испытаний, и он прокладывает через него дорогу. Возможно, как раз эта часть сна относится к далекому будущему Татьяны, к поездке в Сибирь, в Забайкалье к своему мужу. В данном прочтении финал романа связан, конечно же, не с Евгением Онегиным. И это тоже интересный прием, который Пушкин использует неоднократно в своих книгах: называть произведение именем героя, который впоследствии главным не оказывается или не является им вообще. Допустим, «Капитанская дочка»: в произведении главный герой — Петр Гринев. Это он ведет повествование в «семейственных записках», а образ капитанской дочки главную свою сюжетную функцию раскрывает только в финальной части. То же самое можно сказать и о «Медном всаднике»: это произведение не о статуе, а о бедном Евгении и его невесте Параскеве. Уводя читателя на какое-то время от главной идеи произведения, Пушкин потом заставляет столкнуться с ней буквально лоб в лоб.
— Все, что вы рассказываете, очень необычно. Я думаю, это было бы интересно и школьникам при первом знакомстве с великим романом Пушкина. Поэтому, конечно, ваши лекции было бы полезно послушать и педагогам.
— На самом деле есть такой замысел: проводить регулярные семинары для учителей по анализу программных произведений либо при Институте повышения квалификации, либо на базе какой-нибудь гимназии или школы именно. Потому что то, как предлагают интерпретировать нашу классику в школе, меня не устраивало, когда я еще сам был учеником, и с тех пор мало что изменилось. Опыт накоплен, уже два десятилетия этим занимаюсь, поэтому мне есть, что сказать. А пока приглашаю всех учителей школ и преподавателей вузов на лекции проекта «Литера-TERRA». Они открыты для всех желающих.