В Волгограде живут фанаты ООО «Тихий Дон»
…Стоило мне открыть фотоаппарат, как на меня накинулась, выстроившаяся у молоковозки «Тихого Дона», очередь: дружно потребовали убрать фотоаппарат и самой убраться подальше.
– В магазины идите фотографировать и спросите, почему там молоко продают намного хуже и намного дороже. А эту торговую точку не трогайте, а то, чего недоброго, закроют…
– Молоко, которое в магазинах продают, не только моя кошка – голодная собака лакать не стала, – объяснил единственный относительно миролюбивый пенсионер. – А молоко «Тихого Дона» – замечательное. Пьем его на здоровье и за здоровье его директора Николая Петровича…
– Так вы директора знаете?
– А как же! Он приезжал – беседовал с нами. Душевный, видно, человек – понимающий людей. И, судя по тому, что, когда везде вырезали коров, против течения пошел, сохранив их, героический. И всему его коллективу дай Бог здоровья…
В шквале требований убраться и не писать о молоковозке «Тихого Дона» проскользнул еще аргумент: опасение, что публикация привлечет к ней массу людей и очереди станут длиннее. Поэтому от публикации фото и точного адреса воздержусь. Поверьте на слово: судя по очереди, в Волгограде довольно много, выражаясь языком молодежи, фанатов «Тихого Дона».
«На нашей земле сомкнулось кольцо фронтов»
Николай Петрович начал разговор о не имеющем, казалось бы, отношения к молоку событии: этим летом в поселке установили памятный знак. Под георгиевской лентой текст: «24 ноября 1942 года в районе хутора Советский войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов во взаимодействии с войсками Донского фронта замкнули кольцо окружения вокруг 330-тысячной группировки немецких войск. Эта операция положила начало коренному перелому в Великой Отечественной войне. Помним и гордимся подвигом наших советских солдат».
По логике Мелихова, к молоку историческая память имеет самое прямое отношение.
– Раньше, – объяснил, – у нас в День Победы некуда было положить цветы. Когда вокруг нет ничего святого, что питало бы душу такими понятиями, как добро, справедливость, честь, служение родине, братство народов России, это страшно. На чем детей растить, если ничего не напоминает о великом прошлом нашей Родины? В 1994 году в память о земляках, павших на полях сражений, мы установили обелиск у школы. А в этом году установили памятный знак в честь соединения фронтов. У Пятиморска памятник этому событию возвели, потому что поселок – один из самых благоустроенных в области: не стыдно делегации возить. И с теплоходов он замечательно смотрится. Поэтому подзабылось, что сомкнулось кольцо на нашей земле.
Эскиз я сделал, сварил конструкцию местный предприниматель Андрей Барамыкин. Нормально получилось: карта района и карта нашего поселения. Планировали установить памятный знак у конторы. А потом решили, что место ему – на центральной площади поселка.
«А у конторы в память о землепашцах, поднимавших донскую целину, поставим плуг»
– По нынешним понятиям, – напомнила, – плуг для земли – большое зло.
– Это пропагандисты нулевой обработки земли вдалбливают. Эта технология – не нашей зоны. Притом она требует оснащения дорогостоящей импортной техникой. Мы работаем по класссической российской системе сухого земледелия.
Я вообще противник преклонения перед Западом. Технику покупаем только российскую. Или братскую белорусскую. Не нужны нам «Клаасы», «Джондиры». Работаем на «Кировцах», «Донах». Это моя принципиальная позиция: надо поддерживать отечественное машиностроение.
Категорически не приемлю «ценности европейской цивилизации». В том числе насаждаемой Западом либерализации сознания, которая, освобождая человека от нравственных табу, порождает чувство вседозволенности. Все это — орудия борьбы «золотого миллиарда» за мировое господство, цель которой – лишая народы самобытности и духовного стержня, превращать их в легко управляемую биомассу. Судя по ее обострению, нас ждут тяжелые времена. Чтобы выстоять, мы должны морально готовить людей…
Чтобы выжить, приходится искать свою нишу на рынке
– Видя, как хозяйства вокруг избавлялись от коров, я сам иногда, подсчитывая убытки, подумывал: хватит – пора и мне пустить их под нож. Рука не поднималась. Самое главное – есть коллектив, и люди хотят работать.
У нас в районе закупает молоко «Юнимилк». Условия – драконовские: один показатель чуть недотянул до высшего сорта – молоко идет первым по цене намного ниже. Три-четыре рубля субсидий ничего не решают. А людям надо платить достойную зарплату. Налоги надо платить, за электроэнергию ежемесячно порядка 200 тысяч рублей выкладывать. Я уж не говорю о запчастях, которые подорожали на 70-80 процентов. Лекарства стоят все дороже, а СанПиНы надо выдерживать – иначе нельзя.
Торгуем только что выдоенным молоком в Дзержинском районе. Есть договоренности с администрациями Советского и Кировского, согласно которым определены места, где мы будем продавать молоко. Цену не задираем: продаем по 40 рублей за литр. Повышать не собираемся. Считаем, что надо иметь социальное лицо. Наше молоко покупают в основном пенсионеры.
Мы много лет сохраняли стадо, надеясь, что государство, вспомнив о продовольственной безопасности, поддержит нас. Не копейками дотаций, которые позволяют едва сводить концы с концами, а так, чтобы мы могли развиваться. Наконец-то вспомнили. Но дальше деклараций дело не идет. Держимся на том, что мы-то реально понимаем, что это такое – продовольственная безопасность. И что мы на самом трудном рубеже ее обороны — молочном. Если сдадим его, потеряем единственный плацдарм для наступления. Строительство коровников по западным технологиям и на западном оборудовании – грезы столичных чиновников. Зачем нам с нашими бескрайними степными просторами брать за образец безумно дорогие технологии европейского малоземелья? Не с Голландии, Дании, Германии надо брать пример – с Белоруссии, где «реорганизацию» по западным рекомендациям, ломая психологию села, не делали – по здравому смыслу модернизировали фермы, по уму внедряли современные технологии. Результат: пол-России наводнили своей молочной продукцией, по качеству лучше европейской.
Я пришел в хозяйство не из «учебки автошколы»
Возглавил совхоз «Советский», хозяйство овощемолочного направления, в марте 1992 года. Пришел, фигурально выражаясь, не из учебки автошколы – профессиональным водителем, то есть управленцем. В Казахстане, куда после сельхозинститута уехал на целину, работал председателем колхоза, первым секретарем райкома комсомола, первым секретарем райкома партии, председателем райисполкома, председателем районного совета. Сюда приехал покупать трубы для газификации района, когда на волне «демократизации» директоров совхозов свергали и новых выбирали. Честно говоря, мне не понравилось: вокруг камыши, пройдет дождь – грязь непролазная. Народ — взвинченный, сбитый с толку реорганизацией сельхозпредприятий. На собрании все кричат: не только друг друга – себя не слышат. Из пяти кандидатов выбрали меня.
Чтобы выжить, нам, как парашютистам, пришлось сбросить лишнее: из 9 тысяч га пашни оставить 4300. Когда нас отрезали от водяной трубы, овощеводство свернули. Взамен сеяли сорго, суданский гибрид, вязали веники, занимались кормовой кукурузой. Поставляли военным мясо, они нам по бартеру – печное топливо. Что зарабатывали, пожирала котельная. На собственные средства провели газ и чуть-чуть вздохнули.
Молочное скотоводство вопреки всему сохранили
Сейчас у нас 500 голов КРС молочного направления – черно-пестрые голштино-фризы. Коровники — 60-х годов прошлого века. Не раз перекрытые. А оборудование новое. Главное, там тепло и чисто. У людей есть желание работать. Значит, надо держаться. И держимся. В этом году, по предварительным расчетам, годовой надой на одну корову у нас составит 5 тысяч кг – в наших условиях высокий результат.
– Кормовая база у нас хорошая, – делится секретом завфермой Елена Михайлова. – Чуть сними верхний слой скирды – сено зеленое, словно вчера скошенное.
– Начинаем косить сено, – объясняет Николай Петрович, – в фазе бутонизации – как только появятся первые цветы. Чтобы стимулировать людей, на сенокосе платим до 4 тыс. руб. в день. В этом году за семь дней все скосили и заскирдовали.
Заработная плата одна из самых высоких. Платим все налоги, никаких серых схем. Люди имеют полный социальный пакет и уверены в своем пенсионном будущем. Отсюда их отношение к работе.
В людях наша сила и устойчивость хозяйства
Постоянно работающих – 80 человек. Мой заместитель Сергей Сафонович Сапунков – опытнейший агроном и прекрасный организатор производства. Уезжая, я спокоен: все будет под контролем. Елена Цупина, придя к нам 16-летней девочкой, доросла до главного бухгалтера. На ферме хозяйка – Елена Михайлова. Ее отец, Иван Митрофанов, работал механизатором, мать – в овощеводстве. Брат, Андрей Митрофанов, – водитель молоковоза. Ответственность – их фамильная черта. Сын Елены, Даниил Михайлов, получив диплом механика и отслужив в армии, вернулся в хозяйство. Пусть пока поработает механизатором, потом водителем – поднаберется опыта. Весной поставлю механиком.
Хороших механизаторов мало. Но у нас есть костяк – несколько высококлассных профессионалов. 
Таких, как Александр Федоренко, сейчас работающий на «Хозяине» — белорусском комплексе, который фрезой со скирды режет и измельчает сено, сенаж, грубые корма, смешивает их с патокой, пивной дробиной, дробленкой. Работает Александр и на К-700, и на уборку его привлекаем. Под стать ему Алексей Козловский, Аркадий Маржанаев, Сергей Бугаев, Анатолий Авдеев, Виктор Варзин…
«И мои ромэны – прекрасные люди»
Когда я пришел в совхоз, не хватало скотников, доярок. Вокруг нас много организаций с более привлекательными, чем в сельском хозяйстве, рабочими местами: военный городок, железная дорога, асфальтовый завод… В 1993 году звонит ныне покойный бригадир МТФ Николай Белоусов: «Николай Петрович, из Ростова хотят приехать две семьи – скотники, доярки. Нужна машина, чтобы перевезти их. Спрашиваю фамилии. Говорит, Матвиенко, Стояненко. Хохлы народ упертый, но работящий. Посылаю КамАЗ. Гляжу: целый табор прибыл – цыгане. Ну, думаю, послал нам Господь работничков…
Работниками они оказались нормальными, хотя кочевые цыганские устои сказывались. Сначала на лошадях ездили. Потом на мотоциклах. Сейчас все на машинах. Второе поколение прекрасно работает: мужчины – скотниками, девчата доярками. Зимой, в пургу, скот накормлен, напоен. И в жизнь хутора нормально вписались.
Помню, в моем родном хуторе Купава Новониколаевского района всем миром провожали парней в армию до самой околицы с песнями под гармонь. И мы недавно проводили в армию парня из хорошей, работящей цыганской семьи – нашего скотника Сашу Матвиенко. Вся деревня гуляла. В наше время, когда люди все больше удаляются друг от друга, это дорогого стоит…
Озимка дождалась дождя. Дай бог ей еще тепла
В растениеводстве нынешний год сложился неплохо: зерновые дали в среднем 21 ц/га: озимая пшеница — 24 ц, ячмень 17,5 ц.
На начало сева озимых с 15 июля на наши поля ни одной капли дождя не упало. Начинали сеять там, где хоть немного влаги было. Посеяли 600 га и остановились. Потом досеяли еще 1200 га. Когда было понижение температуры, роса дала влагу, за счет которой появились всходы. Слабые, изреженные, ждали дождя, чтобы подняться. Дождались. Теперь дай им бог тепла…
Раиса Мотузова