Осужденный за преступление считает себя невиновным
Завтра в апелляционной инстанции Волгоградского облсуда будет рассматриваться уголовное дело бывшего заместителя начальника управления пенсионного фонда РФ в Михайловке Андрея Валентенка. Михайловский горсуд признал его виновным в убийстве в 2008 году местного жителя Вячеслава Боженко. Родные осужденного и его адвокат считают, что выводы следствия и суда ошибочны. Вот некоторые документы дела.
Дело было вечером…
Трагедия случилась 25 июля 2008 года. Около двух часов ночи два приятеля — Иван Громаков и Вячеслав Боженко — солидно приняв на грудь, покинули площадь у городского фонтана — излюбленного места отдыха михайловской молодежи. На подходе к магазину «Триумф» по ул. Энгельса их остановил Сергей Назаренко, попросил прикурить. Иван протянул зажигалку. Никто не обратил внимания на подходившего к ним со спины Боженко молодого человека.
Из показаний Ивана Громакова от 26 июля 2008 года:
«Проходя мимо, он задел Вячеслава, сказал: «Ты знаешь, за что» — и пошел в сторону магазина «Кристалл». Вячеслав показал мне левую руку в крови и сказал, чтобы мы вызвали скорую. Сергей спросил у Вячеслава: «Тебя не ножом ударили?». Я спросил Вячеслава: знает ли он того, кто его ударил? — но он ничего не ответил».
Приехала скорая, Вячеслава увезли в больницу. Вячеслав Боженко скончался в больнице 25 июля в 4 часа утра.
Громаковым и Назаренко занялась милиция. С них не только сняли показания: поскольку они были в состоянии сильного опъянения, их привлекли к административной ответственности.
Давая показания, Громаков сообщил, что не запомнил лица парня, ранившего Боженко, но он был похож на незнакомого ему молодого человека,который незадолго до трагедии подводил их с Боженко к своим приятелям на площади. Описал незнакомца так: худощавый, с коротко стрижеными русыми волосами, в черной майке и темно-синих джинсах, в левой руке у него тогда был нож «бабочка».
Опознан по фото
Раскрыть дело по горячим следам не удалось. К осени 2008 года появились новые свидетели — Алексей Брыль и Сергей Свиридов. В одном из рапортов оперативного сотрудника милиции всплыло и имя Андрея Валентенка, как близкого друга Брыля. Правда, в ходе следствия было установлено, что это не соответствовало действительности: слишком разные интересы были у молодых людей. Валентенок, в отличие от Брыля, не любил выпить после работы, предпочитая посидеть дома за компьютером.
Брыль рассказал: в тот вечер между Свиридовым и Боженко был конфликт из-за девушки Боженко. Но 4 декабря 2008 года почему-то именно Валентенок был представлен для опознания ряду свидетелей. Иван Громаков, Сергей Назаренко и Анастасия Форманова, которая в тот вечер была в одной компании с Боженко, указали на него, как на человека, который ссорился с Боженко у фонтана, а затем ударил его ножом.
Из постановления о прекращении уголовного преследования в отношении Валентенка А.В. от 25 февраля 2009 года:
После проведения опознания Валентенок задержан. При проведении обыска в жилище его матери обнаружен и изъят складной нож «бабочка» (к этому предмету мы позже вернемся). Но оснований для предъявления задержанному обвинения не имеется. Причины тому следующие.
Назаренко заявил, что указал на Валентенка по требованию оперативников, которые предварительно не раз вызывали его в Михайловское ОВД и предъявляли фото и видеоизображение Валентенка.
Таким же способом фото и видеозаписи Валентенка предъявлялись и свидетелю Громакову. При этом оперативники поясняли, что данный человек, то есть, Валентенок — преступник, ранивший Боженко. Поддавшись на их уговоры, он заведомо неверно указал на Валентенка. На следующий день его стала мучить совесть, он обратился к адвокату Петровой и сообщил, что оговорил его.
Анастасия Форманова также сообщила о том, что перед предъявлением ей Валентенка для опознания, ее вызывали в Михайловский ОВД, где оперативники показывали его фото.
Смена показаний
Казалось, уголовное дело станет банальным «висяком». Но спустя шесть лет расследование возобновилось. Постановление о прекращении уголовного преследования Валентенка было отменено, его вновь привлекли к уголовной ответственности. А свидетельские показания резко изменились. Практически все, кто прежде даже не упоминали имя Валентенка в числе присутствующих в тот вечер на площади, вспомнили: он не только был у фонтана, но и ссорился с Боженко.
Из допроса Ивана Громакова от 14 апреля 2014 года:
«Когда мы подошли к фонтану, Боженко отошел, и я увидел, что он с кем-то ругается. Впоследствии я опознал этого парня как Валентенка. Он разговаривал на повышенных тонах, в руках у него был нож «бабочка».
Позже, когда мы стояли у магазина «Триумф», я увидел, что к нам приближается человек. По общим чертам я понял, что это тот парень, которого я опознал как Валентенка. Когда человек проходил мимо нас, он сделал движение плечом в сторону Боженко. Боженко сразу крикнул, схватился рукой за спину и показал нам ладонь, которая была в крови. Я крикнул Валентенку «стой» и побежал следом. Он завернул во двор жилых домов, я крикнул ему: «Я все равно тебя запомнил» — он ответил: «Если сдашь, я тебя тоже зарежу».
На вопрос следователя: почему прежде он давал иные показания — Громаков ответил, что все сказанное он сразу же сообщил следователю (26 июля 2008 года — Ред.). А по какой причине следователь не изложил его слова в протоколе, Громаков не знает.
Из допроса Сергея Назаренко от 14 апреля 2014 года:
«Зимой 2008 года меня вызвали в милицию и предложили опознать парня, который нанес удар Боженко. Я пояснил, что вряд ли смогу опознать его, поскольку отчетливо не запомнил его лицо. Однако мне сказали, что опознание все равно будет. Я опознал человека по росту, телосложению и короткой прическе. Впоследствии мне стало известно, что это Валентенок.
Перед опознанием мне никто не демонстрировал фото Валентенка и не просил опознать его. В последующем я так сказал, потому что меня попросил знакомый адвокат Петров Артем. Он пояснил, что Валентенок невиновен, его подставили сотрудники милиции, и я могу взять грех на душу, обвиняя невиновного. Говорил, что тот не способен на убийство: «пока мы с тобой на секцию ходили, он стихи сочинял». Поскольку я был неоднократно судим и испытывал неприязнь к сотрудникам полиции, я согласился помочь Валентенку.
В настоящее время я опасаюсь, что со стороны Валентенка, который занимает крупную государственную должность в Михайловском пенсионном фонде и знаком со многими влиятельными людьми, на меня будет оказано давление. Прошу оградить меня от возможного противоправного давления, отказываюсь от проведения очных ставок и прошу не вызывать меня в суд.»
Оксана, да не та
Возникает вопрос: что заставило Валентенка — успешного молодого человека, занимающего высокую должность, бросится с ножом на Боженко? Тем более, что, по словам осужденного, но даже не был знаком с убитым.
По мнению следствия, гособвинения и суда мотив — ревность.
Основано это мнение, в основном, на словах свидетелей Брыля и Свиридова. В поздних своих показаниях они говорили о конфликте между Боженко и Валентенком из-за его жены последнего Оксаны. Та якобы находилась в тот вечер с погибшим. Но, по мнению адвоката Александра Ласкина, показания эти не заслуживают доверия по той простой причине, что они неоднократно изменялись. Кроме того, у Свиридова и Брыля есть основания для оговора.
— На первоначальной стадии расследования, в декабре 2008 года, Брыль ничего не сообщал ни о появлении Валентенка у фонтана, ни о его конфликте с Боженко. Он говорил только, что находился в тот вечер на скамейке возле фонтана со Свиридовым. Парни распивали вино, используя при этом нож «бабочку» Свиридова для открывания бутылки. Сведения о присутствии Валентенка на площади и его ссоре с Боженко появляются в показаниях Брыля весной 2009 года. Но тогда он еще не помнит, из-за чего тот конфликтовал с Боженко. И только позже, в ходе дополнительного допроса этот свидетель вспоминает, наконец, что ссора была из-за жены Валентенка Оксаны, которую он искал в тот вечер. Якобы Валентенок ее описал, и Брыль указал на девушку, которая была тогда с Боженко.
Но из показаний других свидетелей становится понятно: с Боженко была Оксана Буйновская.
— Спутать ее с Оксаной Валентенок невозможно, — продолжает адвокат, — они разного роста. Именно из-за Буйновской у Боженко со Свиридовым был конфликт. Подтвердила это и сама Буйновская, причем, добавила, что Свиридов был одет в темную майку-сетку. Да и сам Брыль, выслушав в суде показания Буйновской, был вынужден подтвердить наличие конфликтной ситуации. Но суд не обратил внимания на эти противоречия.
Внешность Свиридова, не называя его имени, описывает и свидетель Васильев, находившийся в одной компании с Боженко возле Фонтана, упоминая ту же темную сетчатую майку, в которую был одет конфликтовавший с Боженко. Васильев указывал и на агрессивность Свиридова, который бросался и на него с ножом «бабочкой».
По мнению Ласкина, ему непонятно доверие со стороны суда Брылю.
— Известно, что со временем в памяти человека остается все меньше деталей происходящих событий, — поясняет он. — А у Брыля — наоборот. Медицинский психолог, к которому мы обратились, отметила, что последний допрос Брыля спустя почти шесть лет со времени совершения преступления содержит самые подробные и детализированные сведения.
Не заметил суд, по словам адвоката, и других существенных противоречий: между показаниями Брыля и Свиридова с одной стороны и показаниями других свидетелей.
Экспертные противоречия
В апелляционной жалобе сторона защиты высказала сомнение в объективности райсуда, который на протяжении всего процесса последовательно отказывал во всех ее ходатайствах. В том числе, по проведению дополнительных следственных действий и истребованию документов, направленных на всестороннее и объективное исследование всех обстоятельств, проверку достоверности показаний участников процесса.
— Так, нам было отказано в истребовании из сотовых компаний распечаток звонков с сотового телефона Оксаны Валентенок с расположением базовых станций, — говорит Александр Ласкин. — А ведь таким образом можно было удостовериться: была ли она в тот вечер у фонтана. С такой же просьбой мы обращались относительно звонков с телефонов Брыля и Свиридова, чтобы выяснить: где находились они в момент убийства. Отказано в назначении комиссионной медико-криминалистической экспертизы по складному ножу, изъятому в ходе обыска у родителей Валентенка.
Последняя просьба, как пояснил адвокат, была связана с противоречиями в заключениях судебно-медицинского эксперта Цуканова и судебно-медицинского эксперта на пенсии Кузнецова, к которому обратилась защита. Первый говорил, что возможно образование ножевого ранения этим ножом. Второй, выступивший в качестве специалиста, — на необоснованность выводов Цуканова.
— Допуская возможность причинения повреждений складным ножом, имеющим длину клинка 9 см и ширину клинка 20,5 мм, эксперт упустил из виду свои же выводы, основанные на исследовании раны, — говорит адвокат. — А они заключаются в том, что длина клинка ножа, которым было причинено ранение должна быть не менее 14 см, а ширина — 27-32 мм. То есть, значительно большим по размеру.
Отказали Ласкину и в назначении комиссионной почерковедческой экспертизы по двум любовным запискам от девушки, обнаруженным дома у Боженко.
— Согласно заключению эксперта-криминалиста Морскова их, вероятно, написала Оксана Валентенок, — поясняет он. — Но при наличии такого большого объема текста эксперты обычно дают категорические ответы. На необоснованность выводов Морскова указал эксперт-криминалист на пенсии Мамонов, к которому мы обратились. В своем заключении специалиста он указал на значительное количество нарушений методики проведения почерковедческих экспертиз: при наличии только восьми сходных признаков и более двадцати устойчивых различий говорить о том, что записки выполнены рукой Оксаны Валентенок, не приходится.
Взгляд со стороны
Понятно, что защита обвиняемого — долг адвоката. В свою очередь следствие, передавая дело в суд, также уверено в своей правоте. Поэтому «ИНТЕР» обратился за комментарием к третьей, незаинтересованной стороне: бывшему старшему следователю прокуратуры, а ныне — правозащитнику Сергею Громову.
— Я ознакомился с материалами дела и обнаружил в нем некоторые нестыковки. Так, преступление было совершено в 2008 году, а обвинение Валентенку предъявлено только в 2014 году. Что мешало органам следствия своевременно изобличить виновного и привлечь в качестве обвиняемого?
Чтобы предъявить обвинение спустя шесть лет, следствие опирается на показаниях свидетелей Громакова, Назаренко и Формановой. Но они сначала говорят, что Валентенок виновен, затем — что на них «давили» сотрудники милиции, предъявившие предварительно фото Валентенка. Потом Назаренко заявляет, что раскаивается, обвинив невиновного. А позже — что сделать такое заявление его попросил адвокат Петров. То есть показания постоянно меняются и, на мой взгляд, не заслуживают доверия.
Вместе с тем, в деле есть показания свидетеля Васильева, который утверждает, что сможет опознать человека, в чьих руках он видел нож, которым впоследствии было нанесено ранение потерпевшему. Но орган следствия не провел очную ставку и не предъявил этому особо важному свидетелю на опознание всех парней, которые были непосредственно на месте конфликта.
Сомнительны и экспертизы, проведенные в рамках расследования уголовного дела. Это подтверждается выводами независимых исследований, выполненных по инициативе адвоката Ласкина. Что касается психо-физиологических исследований, которые проведены органом следствия и якобы подтверждают, что свидетели не лгут, то показания полиграфа пока не принимаются в качестве доказательства в российских судах. Независимые эксперты отметили, что сотрудники Южного экспертного центра, проводя испытания свидетелей, вышли за пределы своей компетенции и нарушили ст. 87-88 УПК РФ. То есть взяли на себя оценку доказательств, собранных следствием.
Меня удивляет, что следствие своевременно не провело все следственные действия. В частности, не была назначена генная экспертиза, не провели проверку на наличие микрочастиц, которые должны были остаться на одежде, как погибшего, так и Валентенка, если те соприкасались.
P.S.: Редакция не берет на себя роль ни следствия, ни суда, ни адвоката. Но, на наш взгляд, если остается хотя бы тень сомнения относительно того, что за решетку может попасть невиновный человек, нужно использовать все средства, чтобы этой тени не осталось. И никакая экспертиза не может быть лишней, если на весах — жизнь человека.